Щука, как охотник

Техника скрадывания

Под техникой охоты я подразумеваю те действия, которые хищник совершает непосредственно после того, как добыча обнаружена и принято решение ее атаковать. Понятно, что при одной и той же стратегии охоты, техника эта у разных рыб может быть разной. Например, и жерех, и судак относятся к категории угонщиков, но по технике атаки они отчетливо различаются.

Начнем с техники скрадывания, тем более что, как мы видели, она, по сути, используется щукой и при охоте угоном. Начинается скрадывание жертвы с момента ее обнаружения. Часто думают, что щука пользуется для этого органами боковой линии, засекая не столько саму добычу, сколько те колебания воды, которые она производит при плавании. На самом деле это не так, точнее, не совсем так. Боковая линия — это орган чувств «ближнего действия». С ее помощью рыба способна воспринимать сигналы на расстоянии не более 1–1,5 длины своего тела. То есть для щуки длиной 40 см предельная дистанция, на которой ей может помочь боковая линия, составляет от силы метр. Но и это — в идеальных условиях, когда сигнал достаточно сильный, а вода совершенно спокойна и нет течения. В реальных же условиях эта дистанция существенно меньше.

Между тем, чтобы иметь возможность правильно организовать свои последующие действия, щуке очень желательно обнаружить добычу как можно раньше. Поэтому она использует для этого информационный канал более дальнего действия — зрительный. Зрение позволяет рыбам получать информацию со значительно больших расстояний, чем боковая линия. В зависимости от прозрачности воды и условий освещенности — высоты солнца, облачности и состояния водной поверхности — щука способна заметить потенциальную добычу с дистанции в несколько метров.

Однако, говоря о бесполезности боковой линии на больших дистанциях, я не зря сделал оговорку в том смысле, что это соответствует действительности только отчасти. На самом деле у рыб существует способ использования боковой линии, с помощью которого хищник может обнаружить жертву с гораздо большего расстояния, чем длина его тела. Суть в том, что плывущая в воде рыба оставляет за собой невидимый гидродинамический след. След этот представляет собой цепочку завихрений, возникающих от движения ее хвоста, и, что самое интересное, эти завихрения могут сохраняться в воде на протяжении нескольких минут. Другими словами, хищник, наткнувшись на такой след, способен с помощью органов боковой линии, во-первых, его распознать (то есть заметить и хотя бы примерно «понять», кто его оставил), а во-вторых, пойти по нему и в буквальном смысле выследить добычу.

Открытие гидродинамических следов может служить дополнительным объяснением того факта, что большинство мелких мирных рыб, таких как плотва, уклейка, красноперка, окунь и многие другие, с наступлением темноты резко снижают кормовую активность, рассредоточиваются и практически перестают плавать. На первый взгляд это не логично: в темноте хищники — щука, окунь да и судак — лишаются своего главного источника информации — зрения, и, казалось бы, самое время спокойно заняться поисками корма. Но не тут-то было. Предательские гидродинамические следы позволят хищнику и обнаружить, и выследить добычу даже в условиях нулевой освещенности. А вот способов защититься от нападения в ночное время у кормовых рыбешек практически нет.

Гидродинамические следы рыб стали детально изучать только в последние годы — с появлением соответствующих методов исследования. Пока экспериментально установлено, что во время охоты такими следами пользуются сом и судак, но есть все основания думать, что на это способны и другие хищники, в частности щука.

Во всяком случае ее боковая линия по всем параметрам вполне годится для выполнения такой задачи.

Если это так, то легко представить, к примеру, такую ситуацию. В дневное время щука стоит «в засаде» где-нибудь в прибрежной полосе, у границы подводной растительности. Мимо нее по свободной от растений зоне проплывает, например, плотвичка. Расстояние до нее метра два, вода прозрачная, солнце светит, и щуке хорошо ее видно. Однако два метра — это слишком далеко для броска.

Единственное, что остается хищнице, если ей очень уж хочется съесть именно эту плотвичку, — покинуть укрытие и выйти на след добычи. Причем, если щука не хочет раньше времени ее вспугнуть, она должна сделать это медленно и даже с некоторым запаздыванием. Поэтому к тому моменту, когда щука пересечет путь проплывшей плотвы, та уже будет вне пределов видимости. На язык просится: «той уже и след простыл», но в том-то и дело, что след-то как раз еще и не простыл, и, «взяв» его, щука с большой вероятностью нагонит добычу. Понятно, что вполне вероятна и другая ситуация — когда щука вообще не видела проплывшую плотвичку, а просто наткнулась на ее след, обходя свои охотничьи владения. Очень возможно, что, если след свежий, а щука настроена поесть, она также решит по нему пойти.

А теперь представим себе на месте плотвички спиннинговую приманку. Сразу возникают вопросы: какой она должна быть, чтобы заставить щуку покинуть свое убежище, как она должна двигаться, будет ли ее след «убедительным» для щуки и т. д. и т. п. Ответить на них было бы крайне интересно, но это слишком далеко уведет нас от темы статьи.

Завершающий бросок

Итак, мы выяснили, что возможны, по крайней мере, два варианта обнаружения добычи: с помощью зрения и с помощью гидродинамического следа. Что же происходит дальше? Во втором случае щука нагоняет жертву, точно повторяя весь ее путь, со всеми поворотами. По крайней мере, это показано в экспериментах, проведенных на соме, и надо думать, что щука в этом отношении вряд ли действует как-то иначе.

В первом же случае, когда добыча «засечена» с помощью зрения, хищница использует другую тактику. Многочисленные наблюдения как в лабораторных условиях, так и в природе, показывают, что щука в этом случае начинает очень медленно, едва подрабатывая хвостовым и грудными плавниками, приближаться к жертве.

При этом она не сводит с нее глаз, что хорошо видно по движениям глазных яблок. Задача щуки на этом этапе состоит в том, чтобы сократить расстояние между собой и жертвой до того минимума, который достаточен для финального броска. Как правило, это расстояние не превышает одной длины тела щуки. В том случае, если рыба-жертва не позволяет хищнице приблизиться к себе на такое расстояние, атака может и вовсе не последовать.

Но допустим, что скрадывание добычи было успешным, и щуке удалось занять оптимальную позицию для финальной атаки. В этом случае она изгибает свое тело в виде буквы S и — выстреливает. Именно выстреливает: в момент броска щука способна развить скорость в 8–10 длин своего тела в секунду. То есть 40-сантиметровая щучка может разогнаться до скорости 4 м/с — движение, практически не уловимое человеческим глазом.

С технической точки зрения этап броска на добычу для щуки наиболее сложен — она должна точно «рассчитать» траекторию, причем с учетом того, что и добыча обычно не стоит на месте, а совершает какие-то движения. Щука пользуется при этом опять же зрением, но теперь уже в сочетании с боковой линией. Об этом свидетельствуют эксперименты, в которых у подопытных щук временно «отключали» либо зрение, либо органы боковой линии, либо и то и другое вместе. «Лишившись» зрения (в опытах это делается, например, с помощью специального пластыря, который накладывается рыбе на глаза), щука не утрачивала способность ловить добычу, но могла это делать только на расстоянии 3–4 см.

«Отключение» боковой линии также сокращало дистанцию броска, но не так существенно — примерно вдвое, до половины длины тела хищницы. А вот щука, у которой не работают ни зрение, ни боковая линия, не предпринимает даже попыток поймать добычу и вообще утрачивает способность кормиться.

До сих пор речь шла о технике охоты щуки, которая скрадывает добычу. Но на заключительном этапе эта техника мало чем отличается от той, которую применяет щука и при охоте из засады. Поэтому нет особого смысла специально останавливаться на последней. Стоит только отметить, что, как правило, и в этом случае щука редко решается на бросок, если расстояние до объекта охоты превышает одну длину ее собственного тела.

Учитывая высокую скорость заключительного броска, понятно, что энергии на него тратится очень много. По некоторым оценкам, хищники, которые охотятся из засады, расходуют именно на броски до 80 % всей энергии, которую они вообще тратят на свою жизнедеятельность: на плавание, дыхание, переваривание пищи и т. д. Отсюда понятно, что цена каждого броска для щуки достаточно высока, и это объясняет тот факт, что она бросается далеко не на «все, что движется», в том числе и не на каждую, оказавшуюся перед ее мордой спиннинговую приманку.

Заключение

В заключение нужно сказать, что, описывая охоту щуки, я ни слова не сказал о таких органах чувств, как слух и обоняние, хотя и они могут играть важную роль в процессе обнаружения и поимки добычи этим хищником. Дело в том, что роль эта, если говорить именно о щуке, остается пока мало изученной. Более того, те факты, которые на сегодня известны, часто противоречат друг другу, так что какие-то выводы делать довольно трудно.

Тем не менее есть основания предполагать, что, по крайней мере, на этапе обнаружения добычи, слух щукой используется.

Владимир Габелев обратил мое внимание на ситуации, когда щука выходит не вдогон, а наперерез приманке, причем она явно «засекает» приманку и начинает свое движение издалека, с расстояния в 10–15 м. Это бывает хорошо видно при ловле в поверхностных слоях воды. Как ей это удается?

Очевидно, что в таких случаях хищница руководствуется именно слухом. Звук в воде распространяется с большой скоростью и на значительные расстояния, а органы слуха позволяют рыбам не только услышать звуки, производимые идущей приманкой, но и определить направление на нее. Поэтому «звучание» приманки, будь то вертушка или воблер, конечно, нельзя не принимать во внимание. Однако на заключительном этапе, когда щуке необходим точный расчет траектории и скорости броска, главенствующая роль переходит все же к зрению и боковой линии.

К оглавлению